В последние годы в различных медиа стало появляться все больше материалов с двумя пометками — «расследование» и «исследование». На первый взгляд, различие между публикациями несущественно. Чаще всего, оба текста затрагивают какие-либо важные темы, приводят мнения героев статьи, экспертов и, если повезет с авторами, делают вывод.
Однако понятия «расследования» и «исследования» разнятся. В чем принципиальное отличие двух жанров и как понять, что именно перед читателем, помогает понять Григорий Пасько, журналист-расследователь и директор Содружества журналистов-расследователей – Фонд 19/29.
Перед написанием этого «разъяснения» по привычке открыл почту. Там рассылка от «Важных историй» с новым их материалом – статья Екатерины Арениной о дедовщине в армии среди контрактников. Тема новая, потому что и явление новое. Обычно дедовщина среди срочников, а тут вон куда зараза проникла — в среду контрактников. В рассылке было указано: «Почему от дедовщины страдают не только срочники, но и контрактники, как судят сбежавших солдат, почему разорвать контракт с армией практически невозможно, и изменилось ли что-то в печально известной Сергеевке — узнайте в нашем репортаже».
Итак, редакция, которая обычно проводит расследования и исследования, обозначила жанр текста – репортаж. Я прочитал текст – это действительно очень хороший, профессиональный репортаж. Не исследование или расследование, а именно репортаж. Правда, с элементами исследования и расследования. Недавно мы на нашем сайте анализировали другую статью другого автора – Светланы Осиповой о пытках в российских тюрьмах. Светлана в предисловии тоже обозначила жанр своего материала – исследование. Да, это было оно – исследование.
Итак, чем же исследование отличается от расследования? И так ли принципиально нам делать различия? Оговорюсь сразу, что в наш непростой век избытка информации, определений понятия «расследование» тоже найдется не мало. Ибо каждое ведомство в понятие «расследования» вкладывает что-то свое, специфическое. Даже поисковик нам сразу выдает не просто «расследование», а «расследование преступления», «предварительное расследование», «служебное расследование» и наконец – «журналистское расследование». О последнем читаем: «Журналистское расследование (англ. Investigative Journalism) — вид журналистики (как деятельности по сбору и интерпретации информации), который характеризует планомерное и, как правило, долговременное исследование предмета публикации (зачастую посвященной преступлениям, политическим скандалам и т. п.). Работа журналиста в этом жанре сродни деятельности частного детектива, поскольку в её фундаменте поиск фактуры, которую заинтересованные лица и/или организации укрыли от общества».
Собственно, все верно, потому что есть главное – указание на то, что фактуру, которая заинтересовала журналиста, определенные лица и/или организации пытаются сохранить в тайне, скрыть от общества. И в этом главное отличие понятий, потому что в исследовании никто ничего не прячет, как правило. В расследовании – прячут и даже могут убить за поиски или за найденное.
Одно из самых удачных определений расследования приводит в своей книге «Журналистское расследование: современные методы и техника» Джон Уллмен. Он пишет, что это определение принадлежит бывшему заместителю редактора-распорядителя газеты «Ньюсдэй» Роберту Грину: «Журналистский материал, основанный , как правило, на собственной работе и инициативе, на важную тему, которую отдельные лица или организации хотели бы оставить в тайне. Три основных элемента: журналист проводит расследование, которое не проводил кто-то другой; тема материала достаточно важна для читателя или телезрителя; другие пытаются скрыть затронутые в расследовании факты от общественности».
Собственно, и определение исследования тоже исчерпывающим может быть. К примеру, в Википедии: «Исследование: в предельно широком смысле — поиск новых знаний или систематическое расследование с целью установления фактов; в более узком смысле исследование — научный метод (процесс) изучения чего-либо; результат такого действия (исследования), научный труд, документ с описанием изученного объекта или чего-то». Сразу отмечу и то, что между исследованием и расследованием много общего. К примеру, использование множества источников информации, включая разных людей, использование разного рода документов и умение работать с ними; проведение интервью как одного из инструментов сбора информации и многое другое.
Некто Е.Балацкий в своей статье Смена научно-поисковой парадигмы: расследования vs исследования» предлагает различать не две, а даже три категории: к исследованию и расследованию он присовокупляет еще и изучение. Он пишет: «Изучение, исследование и расследование, которые и в английском языке имеют свои аналоги: study, research и investigation. Изучение (study) предполагает разбор уже существующего знания и овладение им. Исследование (research) направлено на проникновение вглубь изучаемого процесса (явления) и формирование на этой основе нового и, как правило, относительно универсального знания. Расследование же (investigation) направлено на поверхностное осмысление фактов и генерирование выводов, имеющих значение лишь в контексте данного момента и данных обстоятельств. Образно говоря, исследование – это проникновение «вглубь» явления, а расследование – это «скольжение» по его поверхности».
Я, к примеру, с трактовой Е.Балацкогоне согласен. На мой взгляд, изучение – это отправная точка и составляющая часть и исследования, и расследования. Это всего лишь кирпичик, используемый при строительстве большого дома; это всего лишь один из инструментов проведения расследования или исследования.
Не согласен я и с тем, что расследование – «поверхностное скольжение». Плохое расследование – да, можно обозвать «поверхностным скольжением», но хорошее, сделанное по всем правилам и законам жанра, непременно приведет именно к глубинным причинам возникновения расследуемого явления.
Еще одно отличие исследования от расследования – важность темы и ее актуальность. Я с удовольствием прочитаю текст об особенностях произрастания узамбарских фиалок в северных широтах и наверняка найду в нем массу интересных фактов и нюансов, но темой расследования фиалки сами по себе вряд ли станут.
Джон Уллмен пишет: «Чтобы начать журналистское расследование, нужно иметь основание полагать, что что-то неладно, кто-то совершил злоупотребление».
Да, если на урожайность фиалок в условиях севера будут влиять кражи удобрений, то кражи эти могут стать предметом не исследования, а именно расследования.
Еще отличие. У расследования есть куча барьеров, которых нет в исследовании. Например, при расследовании доступ к информации в большинстве случаев будет затруднен. Во время расследования на журналиста наверняка будет оказываться давление (его виды различны). У расследователя могут возникнуть проблемы юридического характера – на него могут подать в суд по какому-либо ничтожному поводу. Источники информации при расследовании вряд ли будут столь словоохотливы, как во время исследования. При расследовании журналисту нужно проявлять больше осторожности, чтобы не навредить ни себе, ни источнику. Вопросы безопасности перед исследователем вряд ли встанут в такой остроте, как при проведении расследования.
Отличий, как видим, предостаточно, как, впрочем, и общих черт. Хуже, что в российских вузах исчезает преподавание расследовательской журналистики, что, в общем, неудивительно, учитывая то, какие задачи ставят перед студентами, нашими будущими коллегами. А задачи эти ещё в 2013 году сформулировал уволенный на днях замминистра связи Алексей Волин. Выступая на журфаке МГУ, он напутствовал преподавателей: студентов следует учить тому, что по окончании учебы они «пойдут работать на дядю, и дядя будет говорить им, что писать и как писать, а что не писать о тех или иных вещах, и дядя имеет на это право, потому что он им платит». Тут уж не до различий между жанрами.
Так что будем считать этот текст попыткой внести ясность, попомнив добрым словом математика и философа Рене Декарта, который изрек: «Определив точно значения слов, вы избавите человечество от половины заблуждений».