«МОСКВА, 10 апреля. / ТАСС/. Главный редактор интернет-издания «Важные истории» Роман Анин проходит свидетелем по делу о неприкосновенности частной жизни».
Вон оно что…. А мы-то думали, после шестичасового обыска Романа изменником объявят, террористом, экстремистом, на худой конец — статей они там понапридумали предостаточно – и всё для нас. Ан нет, «всего-то» свидетелем. Не прошло и шести лет с той публикации про Сечина – умеют ребята сроки растягивать.
Понято, что власти, не терпящей инакомыслия и несогласия с собой любимой, сложно выносить журналистов-расследователей. Всё делает, чтобы запугать: сегодня Романа Анина, а до этого — других наших коллег-Романов: Баданина, Доброхотова. Понятно, что от свидетеля до обвиняемого – один шаг. Понятно, что потребовался повод более-менее законно изъять у Романа технику и какие-то материалы. Понятно, что все мы, журналисты (пропагандонам не суетиться!) – под пристальным оком путинского КГБ.
И понятно, что ответом журналистского цеха на вакханалию спецслужб может быть только одно: разоблачать упырей как можно чаще, чтобы им жилось хотя бы не слишком весело. Понятно, что Роману Анину, главреду «Важных историй» и эксперту нашего Фонда 19/29 мы желаем скорейшего избавления от всех навязанных «статусов».
К слову, после моей публикации о деле Битковых (бывшие калининградские бизнесмены, которых прессовал банк, выдавший им кредит), меня вызвали в Калининград на допрос …в качестве свидетеля. Так что все эти их методы-приемчики – не новы. У них там, видимо, учебник какой-то времен НКВД имеется. Я позвонил следователю и послал его изучать матчасть: в ст. 41 Закона «О СМИ» сформулировано правило, согласно которому редакция обязана сохранять в тайне источник информации и не вправе называть лицо, предоставившее сведения с условием неразглашения его имени. В ответ следак пообещал доставить меня на допрос в «столыпине». На том и распрощались…
Впрочем, еще раз о законе.
Право журналиста на конфиденциальность информации может быть ограничено только по требованию суда. При этом суд может потребовать этого только тогда, когда дело находится в его производстве.
Еще. В п. 26 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2010 № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» сказано, что суд на любой стадии судебного производства по делу вправе потребовать от соответствующей редакции предоставить сведения об источнике информации, если исчерпаны все иные возможности для установления обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела, и общественный интерес в раскрытии источника информации явно перевешивает общественный интерес в сохранении его тайны.
То есть, сначала мне, журналисту, должны доказать, что «исчерпаны все иные возможности для установления обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела».
И даже после этого я имею право НЕ НАЗЫВАТЬ источник.
И еще: законодательством не предусмотрено ограничение «журналистской тайны» в досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Соответственно у следователя (дознавателя) нет правовых механизмов для получения информации об источнике осведомленности журналиста в ходе предварительного расследования.
Впрочем, что такое закон в путинской России мы наблюдаем уже не одно десятилетие.
Так что, держись, Роман!
Григорий Пасько, журналист, директор Содружества журналистов-расследователей.
